Кейт Лаумер - Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]

О’Лири облизнул пересохшие губы, сосредоточенно нахмурившись.

— Девять, пять, три, четыре, девять, ноль, ноль, два, один, один, — набрал он, произнося каждую цифру вслух.

В трубке потрескивало. Лафайет почувствовал, что пол под его ногами зашевелился. Он поглядел вниз: грубые каменные плиты исчезли и вместо них появились не менее грубые окрашенные деревянные доски.

— Звони же, черт тебя побери! — простонал он.

Он затряс телефон и был вознагражден мягкими звоночками.

— Ответьте хоть кто-нибудь! — взвыл он. — Вы моя единственная, последняя надежда!

Струя прохладного воздуха взлохматила его волосы. Он вздрогнул и увидел, что находится в комнате без потолка, в которой не было ничего, кроме опавших листьев и птичьего помета. Пока он смотрел, изменилось и освещение. Он резко обернулся — стена, в которую был вделан сейф, исчезла вся целиком, а на ее месте стоял единственный столб.

Что-то дернуло его за руку, и телефон сейчас стоял на конструкции, напоминающей крыло ветряной мельницы, на вершине которой, казалось, сидел он сам. Схватившись изо всех сил за балку, в то время, как эта странная конструкция раскачивалась под порывами ледяного ветра, скрипя от натуги, он посмотрел вниз, на то, что с первого взгляда казалось помойкой.

— Централь! — завопил он придушенным голосом, как будто чья-то рука внезапно что было силы сжала его горло. — Вы не можете взять и вот так бросить меня здесь!

Он изо всех сил затряс телефон. Ничего не произошло.

После очередных трех безуспешных попыток он повесил трубку с такой осторожностью, словно она была сделана из яичной скорлупы.

Вцепившись в мельничное крыло, он уставился на окружающий его пейзаж: покрытый кустарником склон холма, спускающийся к полуразрушенному городу, примерно в четверти мили от того места, где он находился — какие-то странные жалкие строения вокруг озера. Топография, заметил он, была такой же, как и в Артезии — и, уж если на то пошло, такой, как и в Колби Корнерс — но исчезли башни, исчезли аллеи и парки, как будто их и не было вовсе.

— Исчезли… — прошептал он. — Все, на что я жаловался…

Он замолчал и сглотнул слюну.

— И все, на что я не жаловался, заодно. Дафна, наши комнаты, дворец… а ведь я уже почти пошел обедать.

При этой мысли что-то резко кольнуло его чуть ниже средней пуговицы той самой прекрасно сшитой куртки, которую он натянул всего часом раньше. Он задрожал. Становилось холодно, опускалась ночь. Первым делом надо было как-то умудриться спуститься на землю, а потом…

Его оцепенелый мозг не желал развивать эту мысль дальше.

— Прежде всего надо заняться первоочередной задачей, — сказал он себе, — а позже я подумаю, что же делать дальше.

Он попытался опустить ногу на деревянный выступ внизу.

Выступ казался непрочным, колени — какими-то слабыми. Грубое дерево ободрало ему руки.

Когда он начал потихоньку спускаться, вся конструкция как-то осела под ним, тревожно заскрипев; несмотря на холодный ветер, его лоб стал потным. Да, несомненно, легкая жизнь не пошла ему на пользу.

Прошли те дни, когда он мог подниматься на заре, завтракать сардинами, работать в запарке целый день, обедать сардинами и все еще быть в состоянии вечерами экспериментировать с пластиками и пенициллиновыми культурами.

Как только он выберется из этого дурацкого положения — если он когда-нибудь из него выберется — ему придется серьезно подумать о физических упражнениях: долгих прогулках, йоге, карате, джиу-джитсу и жесткой высококалорийной диете.

Звонок телефона был как звяканье, почти неслышное на открытом воздухе. Лафайет замер, слыша его эхо в своем мозгу, соображая, вообразил ли он его себе или это просто далекий звон колокола в деревне, или колокольчик коровы, если в этой местности были такие животные, как коровы, и если они носили колокольчики.

При втором звонке Лафайет сломал два ногтя, рванувшись наверх. Нога соскользнула, и мгновение он висел только на руках, чего, впрочем, даже не заметил.

Дзинь-дзинь…

Мгновением позже он схватил телефонную трубку и прижал ее к уху вверх тормашками.

— Алло! — задыхаясь, выкрикнул он. — Алло! Да? Говорит Лафайет О’Лири…

Он быстро перевернул трубку, услышав пронзительный скрипучий голос где-то в районе своего рта.

— …это Пратвик. Субинспектор Континуума, — говорил скрипучий голос. — Простите, что пришлось нарушить ваш покой таким образом, но у нас в Централи возникла аварийная ситуация, и мы призываем на действительную службу наш персонал на определенный, надеюсь короткий, период времени. Согласно нашим данным, вы сейчас находитесь вне дел на Локус Альфа 93, Измерение В-87, Лиса 22 I-б, известная так же под названием Артезия. Это верно?

— Да, — пробормотал Лафайет, — то есть нет, не совсем. Видите ли…

— Теперь же ситуация требует, чтобы вы немедленно оставили свое настоящее положение и перешли работать в подполье в качестве заключенного строгого режима в лагере, отбывающего девяносто лет за убийство при отягчающих обстоятельствах. Понятно?

— Послушайте, м-р Пратвик, вы не совсем разобрались в ситуации, — торопливо прервал его О’Лири. — В настоящий момент я сижу на мельнице — и, по-моему, это все, что осталось от королевского дворца…

— Так что вам немедленно надлежит явиться в нашу подпольную секцию, расположенную на пересечении дворцовой водопроводной и канализационной систем в двенадцати футах под Королевским Заводом по переработке отбросов, в двух милях к северу от города. Вы, конечно, будете замаскированы: лохмотья, вши и все такое. Наш человек проведет вас тайком в рабочий лагерь, после того, как снабдит вас необходимыми искусственными струпьями, шрамами…

Лафайет закричал:

— Подождите! Я не могу исполнить никакого секретного поручения в Артезии!

— Почему нет?

Голос звучал удивленно.

— Потому что я НЕ в Артезии, черт его дери! Я вам все уши об этом прожужжал! Я вишу на лестнице в ста футах над болотом! Я хочу сказать, что я тихо-спокойно гулял по саду, когда внезапно скамья исчезла, а за ней весь сад, а потом…

— Вы говорите, что вы НЕ в Артезии?

— Почему вы не хотите меня слушать? Произошло нечто ужасное…

— Будьте добры, отвечайте, да или нет, — отрезал скрипучий голос. — Может быть, вам неизвестно, что возникла аварийная ситуация, которая может затронуть весь континуум, включая и Артезию!

— Но ведь об этом я и говорил! — взвыл О’Лири. — Нет! Я не в Артезии!

— Фу, — скрипуче сказал голос. — В таком случае, прошу простить за звонок…